Аннотация к разделу: Михаил Ананов – поэт, переводчик поэзии, прозаик, драматург, литературовед, теоретик, сонетолог, специалист в области поэтического формотворчества. Представитель Школы Сонета, - основатель академик Федотов О. И., профессор МГПУ. Сотрудничает с КЦГИ, - директор академик Казарин В. П.Член Союза Армянских Писателей Грузии. Член Союза Писателей и Литературоведов Грузии.Михаил Ананов - автор 2-х поэтических сборников, - «Над Бездною Миров», Тбилиси, 1995г; «Призраки Эльдорадо», Тбилиси, 1999г; и 2-х брошюр: научные работы в области теории литературы: «Тайнопись Поэтической Формы», Тбилиси, 2000г, «Атомарная Модель Звукоряда», Тбилиси, 2001г, где им представлены некоторые аспекты в области теории стиха, сонета и формотворчества, и выявлены их связи со многими, значительными для нашего бытия, научными положениями.Выступал с докладами по сонетным ассоциациям на международных симпозиумах Школа Сонета, и на конференциях с докладами по анализу сонетов с позиций диалектики его канонов, а также с работами по анализу основных положений сонета, как воплощение модели атом-вселенная. Автор многих публикаций в литературоведческих журналах; в сборниках материалов симпозиумов и конференций.
Эрато закокетничала
Орфические гимны
Себе мы пропоем,
Чтоб мир покинув дымный,
Запрыгнуть в водоем.
Там можно искупаться,
Испить воды святой,
И словкостью паяца
Куснуть за пенис свой.
Затем мы у Европы
Попросим фимиам;
Поставим в ряд все ж.пы
За миг снесем фигвам.
В истории анналы
Очерчивают круг;
Балуют нас Дедалы,
Воздвигнув акведук.
И по нему с пробежкой
Фривольной мы свершим
Навстречу с Белоснежкой
Поход аля-интим.
Что делать, понемногу
Осиливаем том;
Мы, преданные грогу,
Тебя лелеем гном.
И вот уже алкиды
12 раз подряд
Спешат у Немезиды
Отнять ее наряд.
А мы к наядам стройным
Летя во весь опор,
В костюме напристойном
Махнем через забор.
Орфические гимны
Себе мы пропоем,
Чтоб мир покинув дымный,
Запрыгнуть в водоем.
Там можно искупаться,
Испить воды святой,
И словкостью паяца
Куснуть за пенис свой.
Затем мы у Европы
Попросим фимиам;
Поставим в ряд все ж.пы
За миг снесем фигвам.
В истории анналы
Очерчивают круг;
Балуют нас Дедалы,
Воздвигнув акведук.
И по нему с пробежкой
Фривольной мы свершим
Навстречу с Белоснежкой
Поход аля-интим.
Что делать, понемногу
Осиливаем том;
Мы, преданные грогу,
Тебя лелеем гном.
И вот уже алкиды
12 раз подряд
Спешат у Немезиды
Отнять ее наряд.
А мы к наядам стройным
Летя во весь опор,
В костюме напристойном
Махнем через забор.
vostorjeni servantes
Открытое послание Михаилу Боярскому,
Рыцарю-актеру и мушкетеру-каскадеру
Рыцарю-актеру и мушкетеру-каскадеру
Фривольный вечер... я открыл окно:
В саду на скакуне Вы гарцевали.
Позвольте, сударь, Вам сказать, что Вы давно
Своим визитом нас не баловали.
Порхают бабочки, резвится мотылек,
Благоухают нежные цветочки;
Быть рыцарем, я знаю, - Ваш конек,
Хоть изредка пошаливают почки.
Жеманный ангел Ваш Вам шлет привет,
И навевает сонные сомненья.
О сударь мой!.. как безупречен Свет,
Пока на стреме Ваш безумный гений.
И час благодеяний наступил:
Сверкает клумба славным постаментом;
Уж потихоньку светочи горнил
В Эдеме стали ставить монументы.
Вы гляньте - как прелестны и милы
Овечек разноцветные шерстинки,
Мой добрый друг, не будьте слишком злы -
Вам так подходят желтые ботинки.
Простите, Вы мне мой столь дерзкий нрав,
И пыл мой темпераментный, однако,
Не ошибусь я, коль скажу, что прав
Мой язычок, лукавый забияка.
И Вы такой же, но чуть-чуть иной
Тем, что глядите больше на овечек.
Покуда вертится игриво шар земной,
На Вас с улыбкой смотрит человечек.
Не торопитесь, Вам ведь все равно,
Из штиля создающему бураны.
Позвольте, сударь, Вам подать руно,
Пока не забодали нас бараны.
В саду на скакуне Вы гарцевали.
Позвольте, сударь, Вам сказать, что Вы давно
Своим визитом нас не баловали.
Порхают бабочки, резвится мотылек,
Благоухают нежные цветочки;
Быть рыцарем, я знаю, - Ваш конек,
Хоть изредка пошаливают почки.
Жеманный ангел Ваш Вам шлет привет,
И навевает сонные сомненья.
О сударь мой!.. как безупречен Свет,
Пока на стреме Ваш безумный гений.
И час благодеяний наступил:
Сверкает клумба славным постаментом;
Уж потихоньку светочи горнил
В Эдеме стали ставить монументы.
Вы гляньте - как прелестны и милы
Овечек разноцветные шерстинки,
Мой добрый друг, не будьте слишком злы -
Вам так подходят желтые ботинки.
Простите, Вы мне мой столь дерзкий нрав,
И пыл мой темпераментный, однако,
Не ошибусь я, коль скажу, что прав
Мой язычок, лукавый забияка.
И Вы такой же, но чуть-чуть иной
Тем, что глядите больше на овечек.
Покуда вертится игриво шар земной,
На Вас с улыбкой смотрит человечек.
Не торопитесь, Вам ведь все равно,
Из штиля создающему бураны.
Позвольте, сударь, Вам подать руно,
Пока не забодали нас бараны.
geraldika tela
Позвольте сделать мне массаж
Вам ваших пальцев рук упругих,
Коль это будет ваша блажь,
Моей изысканной супруги.
Поверьте мне, когда-нибудь
Наступит день и Вам придется
Увидеть как проходит путь
Сквозь грань забытого колодца.
Она предстанет, словно тень
Зеркальной проповеди детства,
В котором оставаться лень
Под тяжким бременем кокетства.
И Вас совсем ничуть, увы,
Не тронет робкое желанье
Кивком проворной головы
Принять запретное вниманье.
Но пальцы рук слегка дрожат -
Изнеженная роскошь тайны -
Сердец цветочный аромат
Судьбе подносит дар случайный.
И незачем Ваш взгляд ловить
С необъяснимым вдохновеньем,
Ведь Вы боитесь попросить
О том ничтожном одолженье.
Позвольте сделать мне массаж
Вам ваших пальцев рук упругих,
Коль это будет ваша блажь,
Моей изысканной супруги.
Поверьте мне, когда-нибудь
Наступит день и Вам придется
Увидеть как проходит путь
Сквозь грань забытого колодца.
Она предстанет, словно тень
Зеркальной проповеди детства,
В котором оставаться лень
Под тяжким бременем кокетства.
И Вас совсем ничуть, увы,
Не тронет робкое желанье
Кивком проворной головы
Принять запретное вниманье.
Но пальцы рук слегка дрожат -
Изнеженная роскошь тайны -
Сердец цветочный аромат
Судьбе подносит дар случайный.
И незачем Ваш взгляд ловить
С необъяснимым вдохновеньем,
Ведь Вы боитесь попросить
О том ничтожном одолженье.
Современный Одиссей
Милая маркиза Пенелопа,
Подарю тебе Леонковалло:
Пусть споет он песню про халопа,
Сердце чье тебя избаловало.
Вдалеке маячит одуванчик,
Обнаженный шут в пруду резвится;
Словно кит, пускает он фонтанчик, -
Прыгают вокруг него девицы.
Чуть поближе из дворцовых окон,
Взглядом, полным огненного гнева,
Пальцем нежно теребя свой локон,
Пиковая смотрит королева.
Кто здесь шулер, кто здесь мистер Браво -
Не поймешь без кубков сверхпобедных,
А в твоем глазу всегда лукавом,
Трепетно сверкает грошик медный.
Что ж тебе сказать для умиленья:
Мы шуты своей же доброй сказки,
И бежим от самовосхваленья,
Прихватив с собой крутые маски.
Улыбнись, и может быть всплакнется
Нам с тобой не нужно ведь стараться;
Сердобольность сразу отзовется
В ветренной фривольности паяца.
Милая маркиза Пенелопа,
Подарю тебе Леонковалло:
Пусть споет он песню про халопа,
Сердце чье тебя избаловало.
Вдалеке маячит одуванчик,
Обнаженный шут в пруду резвится;
Словно кит, пускает он фонтанчик, -
Прыгают вокруг него девицы.
Чуть поближе из дворцовых окон,
Взглядом, полным огненного гнева,
Пальцем нежно теребя свой локон,
Пиковая смотрит королева.
Кто здесь шулер, кто здесь мистер Браво -
Не поймешь без кубков сверхпобедных,
А в твоем глазу всегда лукавом,
Трепетно сверкает грошик медный.
Что ж тебе сказать для умиленья:
Мы шуты своей же доброй сказки,
И бежим от самовосхваленья,
Прихватив с собой крутые маски.
Улыбнись, и может быть всплакнется
Нам с тобой не нужно ведь стараться;
Сердобольность сразу отзовется
В ветренной фривольности паяца.
Мареновая Роза
Мареновая роза
Кровавостью корней
Процесс туберкулеза
Язвит еще острей.
Как сочные рубины
Булыжат чернозем,
Так тромбо-плесневины
Сверзают дыхаем.
Кравеловые пары
Плетутся из трубин,
Чтоб зрели капилляры
Соцветьем паутин.
И гроб туберкулеза
Все тленней, все гнилей,
Мареновая роза
Острит еще язвей.
Мареновая роза
Кровавостью корней
Процесс туберкулеза
Язвит еще острей.
Как сочные рубины
Булыжат чернозем,
Так тромбо-плесневины
Сверзают дыхаем.
Кравеловые пары
Плетутся из трубин,
Чтоб зрели капилляры
Соцветьем паутин.
И гроб туберкулеза
Все тленней, все гнилей,
Мареновая роза
Острит еще язвей.
Золочение
Твой Образ вышью я бесцветной нитью
На выжженном холсте и расскажу
Как в Мирозданье камень заложу
По первому загробному наитью.
Душой не склонен я к кровопролитью,
Но разумом над нечистью свершу
Я грозный суд, лишь только проложу
Незримый путь к заветному открытью.
Как только День затмит своим крылом
Ваятель Тьмы... над огненным кустом
Свой прах развею я перед Тобою.
Да будет Свет!.. на знамени холста
Твой Образ воссияет, как мечта,
Расписанная нитью золотою.
Твой Образ вышью я бесцветной нитью
На выжженном холсте и расскажу
Как в Мирозданье камень заложу
По первому загробному наитью.
Душой не склонен я к кровопролитью,
Но разумом над нечистью свершу
Я грозный суд, лишь только проложу
Незримый путь к заветному открытью.
Как только День затмит своим крылом
Ваятель Тьмы... над огненным кустом
Свой прах развею я перед Тобою.
Да будет Свет!.. на знамени холста
Твой Образ воссияет, как мечта,
Расписанная нитью золотою.
Вспомнившему Обо Мне
Властитель снов, по гребням гор зубчатых
Уплывши к непостижным берегам,
Успел поведать о незримом нам,
Среди полночной тьмы лесов косматых.
И свой сонет тому я передам
Кто провожал восходы и закаты,
Кто, укротив вселенские раскаты,
Смог воскурить заветный фимиам.
Да, тот, кто смог постичь святой фавор,
Алмазом чьим блестел безумный взор,
Тот, кто был в склеп судьбы при жизни брошен.
Тот - это он, кто, вдруг, воспряв от сна,
Решил назвать друзей всех имена -
Мой добрый друг - Максимильян Волошин.
Властитель снов, по гребням гор зубчатых
Уплывши к непостижным берегам,
Успел поведать о незримом нам,
Среди полночной тьмы лесов косматых.
И свой сонет тому я передам
Кто провожал восходы и закаты,
Кто, укротив вселенские раскаты,
Смог воскурить заветный фимиам.
Да, тот, кто смог постичь святой фавор,
Алмазом чьим блестел безумный взор,
Тот, кто был в склеп судьбы при жизни брошен.
Тот - это он, кто, вдруг, воспряв от сна,
Решил назвать друзей всех имена -
Мой добрый друг - Максимильян Волошин.
Ананов Михаил Георгиевич
http://zhurnal.lib.ru/a/ananow_m_g/voloshinu.shtml
http://zhurnal.lib.ru/a/ananow_m_g/voloshinu.shtml
Дионисийский Триптих
ОЛИМПИЙСКИЙ ВЕСЕЛЬЧАК
Зевс-громовержец страстью воспылал
К Семеле, лучезарной несравненной, -
Исполнить, что попросит, обещал,
Поклявшись клятвой самою священной.
Наивность - признак веры вдохновенной:
В улыбке Геры хитрый скрыт оскал
И Царь богов как светоч дня предстал,
Пред коей трепетал благословенный.
Трагический финал всему венец:
За миг испепелен огнем дворец,
По роковому веянью каприза.
Но юный бог спасен своим отцом, -
Олимп в сиянье вечно золотом
Был опьянен рожденьем Диониса.
ПОБРАТИМ АПОЛЛОНА
С веселою толпой, увешанных венками
Восторженных друзей, сатиров и менад,
Того, кто чествовать его бывает рад,
Балует он вином и льстивыми речами.
Увенчанный плющом, взлелеянный Богами,
Хранитель кладезя немыслимых наград,
Сокрытых в символе, чье имя виноград,
Несет забвение за шумными пирами.
Открыт путь к звездам тем, кто чтит его в веках,
Познает враг его пред грозной тьмою страх, -
Незримо сводит он судьбы хитросплетенья.
Безумец Дионис! Ты дважды был рожден.
Твоей лучистою слезой был окроплен,
В часы твоих утех, напиток вдохновенья.
ПОДАРОК ОТ СПАСИТЕЛЯ
Там, где глаголет истина... вином
Течет река, что заживляет раны, -
Ее исток зовется божеством,
И от него мы ждем небесной манны.
Великий Светоч, сквозь веков туманы,
Нас радует целительным лучом;
Из сердца кровь готова бить ключом,
Ведь не страшат тебя судьбы тираны.
Когда же воплотить решил Господь
Насущный хлеб во человечью Плоть -
Вино предстало кровью искупленья.
Так протяни кипящий кубок мне,
Ведь не одна лишь истина в вине, -
В нем от невзгод земных твое спасенье.
ОЛИМПИЙСКИЙ ВЕСЕЛЬЧАК
Зевс-громовержец страстью воспылал
К Семеле, лучезарной несравненной, -
Исполнить, что попросит, обещал,
Поклявшись клятвой самою священной.
Наивность - признак веры вдохновенной:
В улыбке Геры хитрый скрыт оскал
И Царь богов как светоч дня предстал,
Пред коей трепетал благословенный.
Трагический финал всему венец:
За миг испепелен огнем дворец,
По роковому веянью каприза.
Но юный бог спасен своим отцом, -
Олимп в сиянье вечно золотом
Был опьянен рожденьем Диониса.
ПОБРАТИМ АПОЛЛОНА
С веселою толпой, увешанных венками
Восторженных друзей, сатиров и менад,
Того, кто чествовать его бывает рад,
Балует он вином и льстивыми речами.
Увенчанный плющом, взлелеянный Богами,
Хранитель кладезя немыслимых наград,
Сокрытых в символе, чье имя виноград,
Несет забвение за шумными пирами.
Открыт путь к звездам тем, кто чтит его в веках,
Познает враг его пред грозной тьмою страх, -
Незримо сводит он судьбы хитросплетенья.
Безумец Дионис! Ты дважды был рожден.
Твоей лучистою слезой был окроплен,
В часы твоих утех, напиток вдохновенья.
ПОДАРОК ОТ СПАСИТЕЛЯ
Там, где глаголет истина... вином
Течет река, что заживляет раны, -
Ее исток зовется божеством,
И от него мы ждем небесной манны.
Великий Светоч, сквозь веков туманы,
Нас радует целительным лучом;
Из сердца кровь готова бить ключом,
Ведь не страшат тебя судьбы тираны.
Когда же воплотить решил Господь
Насущный хлеб во человечью Плоть -
Вино предстало кровью искупленья.
Так протяни кипящий кубок мне,
Ведь не одна лишь истина в вине, -
В нем от невзгод земных твое спасенье.
переводы
ШЕКСПИР
СОНЕТ 1
Благоговея перед красотою,
Хотим ее бессмертьем окропить,
Чтоб вновь, представши розой молодою,
Она могла цветенье сохранить.
А ты, своею прелестью пленяясь,
Сгораешь ярко вспыхнувшей звездой:
Приносишь запустенье в царство рая,
Как злостный враг борясь сама с собой.
Ты, как фрагмент волшебный Мирозданья,
Как символ кратковременной весны,
Но редкостная сила обаянья
С твоим ростком в тебе погребены.
И, хоть на мир взираешь ты с презреньем,
Не предавай лик ангельский забвенью.
СОНЕТ 14
Нет, не от звезд мне выпал жребий мой,
Хоть я себя частицей их считаю,
И что мне уготовано судьбой:
Несчастья, или радости? - не знаю.
Что будет завтра? - смерч слепых страстей,
Нещадный гром, с дождями и ветрами;
Низринут в бездну троны королей, -
Ответить не смогу пред небесами.
Но звездный лик сумел я увидать
В твоих очах, как добрый свет прозренья, -
И красоту, и истину познать
Возможно лишь в совместном их цветенье.
Иначе, это я предречь бы смог,
Их уничтожит беспощадный Рок.
СОНЕТ 21
Нет, я не тот изысканный поэт,
Чья Муза любит пылкие признанья,
Чьей радуги ажурное сиянье
Мгновенно озарит его сонет.
Не тот, в чьих строках облик твой воспет
Иль солнечным, иль лунным обаяньем,
Как редкий жемчуг, символ процветанья,
Что сохранил небес волшебный свет.
Как мать в своем дитя души не чает,
Хоть он звездою яркой не сияет,
Так я благоговею пред тобой.
И броские в твой адрес восхваленья
Затмишь ты вновь, мой светоч вдохновенья,
Своею неподкупной красотой.
СОНЕТ 24
Мои глаза портрет рисует твой
На пылком сердце, силой вдохновенья,
И плоть моя ему как обрамленье,
Где воссияет живопись звездой.
Взирай на живописца с вожделеньем,
Узрей свой лик светлейший неземной,
В моей груди созвучен он с мечтой,
Во чьих глазах твое есть отраженье.
Божественен, коль верен взгляду взгляд,
И взор мой, что ваять тебя так рад, -
В твоих очах, как в окнах Солнце встретил.
Восторг я зрю в сиянье золотом,
Но что же в сердце кроется твоем
Не словит взор мой, ни за что на свете.
СОНЕТ 32
Коль доживешь до дня, когда судьбой
Низвергнут буду я во прах постылый,
Ты перечти хоть раз, мой ангел милый,
Мои стихи, где я дышу тобой.
Сравни их с самой лучшею порой...
Хоть многие меня опередили,
Ты сохрани их, словно мир идиллий,
Того кто счастлив был с твоей звездой.
Мои друзья-поэты процветают,
Коль я бы шел, от них не отставая,
То мог бы мастерством тебя пленить.
Пусть шлют они тебе свои признанья,
Я верю, что сумеешь сохранить
Ты о любви моей воспоминанья.
СОНЕТ 33
В который раз мой пылкий взор пьянит
Рассвет, рожденный неземною силой,
И над вершиной горной, как светило,
Луга и ручейки он золотит.
Зачем оно пятнать не запретит
Божественный свой мир чреде унылой
Ползучих облаков, чей вид постылый
Нам созерцать незримый дух велит.
И я, триумфом громким окрыленный,
Себя узрел звездою возрожденной
На небесах, но лишь на краткий миг.
Ведь что моя звезда... с земной стезею,
Когда Светило вечное сокроет
От взора моего светлейший лик.
Сонет 65
От суши, океанов и камней
С древнейших пор остались только грезы;
Как красоту спасти мольбой своей,
Чем чары не сильней, чем чары розы.
И как в потоке дней нам сохранять
Благоуханья лета золотые,
Коль скалы роковые истлевать
Заставит Время, как врата стальные.
О ужас!.. где от Времени сокрыть
Наш бриллиант Времен? и чьей десницей
Его коварный бег остановить? -
Над Красотой не дать ему глумиться.
Нет, лишь любовь сумеет чудом стать:
Бессмертием в моих стихах сиять.
СОНЕТ 91
Кто горд своим здоровьем, кто уменьем,
Кто силою своей гордиться рад,
Кто хвалит старомодный свой наряд,
Кто знатен - горд своим происхожденьем.
Находит каждый удовлетворенье
И радости среди земных наград;
А я подобных ценностей парад
Сменил одним заветным увлеченьем.
Твоя любовь превыше всех высот,
Богаче самых царственных щедрот, -
Она восторг мой - светоч, вдохновенье.
И я горжусь единственной тобой,
Но, коль меня разлюбишь, ангел мой,
Я потеряю все в одно мгновенье.
СОНЕТ 114
Иль ты в мой разум, занятый тобою,
Вливаешь лесть, как страшную беду,
Иль взором я твою любовь игрою
Словить сумею в колдовском аду.
Там монстры, в ангелочков превращаясь,
В которых светел твой прелестный лик,
Все злое представляют песней рая,
Как красоту миров за краткий миг.
Нет, все же лесть, сперва, - в моем виденье,
Что мысль моя безумной жаждой пьет;
Мой глаз-алмаз испытан в искушенье:
Ему для вкуса кубок Рок несет.
Не грех, коль будет он наполнен ядом -
Я ощутить сумею это взглядом.
СОНЕТ 117
Вини меня, коль я пренебрегал
Заслугами и чувствами твоими;
Хоть узами мы связаны святыми,
Я о любви все чаще забывал.
И мыслями всегда я был с другими,
Вниманью твоему цены не знал;
От взора твоего я уплывал
На всех ветрах, за играми пустыми.
Давай забудем горечь всех обид,
Мою фривольность время истребит, -
Исторгни на меня весь гнев Вселенной.
Лишь не коснись презрением своим, -
Прощенья твоего огонь священный
Докажет, что я был тобой любим.
Сонет 134
Ты друга моего смогла пленить,
И я готов в плену твоем остаться,
Затем чтоб вновь свободным с другом быть,
И нашей мирной жизнью наслаждаться.
Но и теперь остался он рабом:
Ты ж непреклонна, он - уступчив снова,
Я за него ручаюсь и вдвоем
Сменяем наши узы на оковы.
Ты чарами смогла нас оплести,
Как ростовщик, дерущий беспощадно:
Теперь меня и другу не спасти:
Его я потеряю безвозратно.
Расплатиться с тобой он - все равно,
Мне пленником твоим быть суждено.
Сонет 152
Любовь к тебе я предал, но и ты
Своей любви ведь дважды изменила:
Со мной - супругу, а затем мосты
С презрением меж нами ты спалила.
Зачем тебя я должен обвинять,
Коль чаще нарушал я обещанья;
Моих всех клятв тобой не сосчитать,
Но я не верю всем твоим признаньям.
Клянясь тобой, я б голову сложил
За честь твою, любовь и добродетель;
Я, вознося тебя, глаза закрыл
На правду, все в ином представил свете.
Я клялся красотой твоей, хоть знал,
Что этим против истины восстал.
СОНЕТ 154
Едва уснул Амур, перед собою
Оставив факел страждущих сердец,
Пред ним, храня невинности венец,
Собрались нимфы, радостной толпою.
Чтоб не пьянил умы чудной игрою
Огонь любви, как озорной юнец,
Желаний сладострастных всех творец
Разоружен был девичьей рукою.
И брошен был в колодец божий дар,
Но в миг его непревзойденный жар
Предстать сумел источником лечебным.
Любовь и воду может вскипятить,
А вот воде любви огонь целебный, -
Теперь известно мне - не погасить.
САМУЭЛЬ КОЛТРИДЖ
ОСЕННЯЯ ЛУНА
О светоч дикой Ночи, облаченной
В доспехи воина, прими привет! -
Я вижу, как скользит твой бледный свет,
Ночное око, в неге полусонной.
Укрыл твою орбиту черный плед,
За тающей чертою небосклона,
И в проблесках заоблачного трона
Видением мой томный взор согрет.
Так и надежда, грешная, святая,
Туманным взглядом разум опьяняя,
Исчезнет в демонических крылах.
Но вновь, предавшись трепетно заботе,
Появится в чарующих лучах,
Как метеор, сгорающий в полете.
БАЙРОН
НОЧНОЙ ШТОРМ
О Ночь!.. преобразился небосвод:
И шторм, и мрак твоей волшебной силы,
Как томный свет - непостижимо милый -
Из черных женских глаз в свой мир влечет.
Вдали, среди вершин суровых скал,
Мятежный гром ревет над облаками;
Вдруг сквозь туманный саван зароптал
Кряж вечных гор природными слезами.
Вернись к лучистым Альпам в вихре дней:
Они тебя зовут в ту Ночь ночей, -
В Ночь славою своей непревзойденной.
Нет, ты не Сон, позволь мне ощутить
Восторг твой дикий, чтоб хоть частью быть
Стихии той, тобою порожденной.
ЮЛИУШ СЛОВАЦКИЙ
НОЧНОЙ ЦВЕТОК
Полмира в полночь тень собою затмевает,
Я сердцем отдаю волнение мечтам,
И мысленно лечу к счастливым временам,
Печаль в моей груди страданий не скрывает.
Устав от суеты, вновь тело отдыхает,
А мысли все равно стремятся к вещим снам,
К тому, что для души заветный фимиам,
Но и во сне душа к другой душе взывает.
Есть трепетный цветок, чей аромат пьянит
На томную Луну, раскрывшись, он глядит,
Пока не глянет луч Авроры златоглавой.
И сердце есть... оно в ночи горит огнем,
Чтоб скрыть всю боль мою едва расцветшим днем,
И прячется в слезах моей груди кровавой.
ПЕЧАЛЬ ПО РОДИНЕ
Лишь ночь в глубокий мрак все погружает,
Я простираю руки к небесам;
Стремясь навстречу к золотым огням,
Моя душа к Светилу воспаряет.
Печаль в ночи влечет к заветным снам, -
А над Литвой едва-едва светает,
Своих волов крестьянин запрягает,
С мольбой его я обращусь к Богам.
Звезд мириады надо мной горят,
В одной из них я утоплю свой взгляд,
Пусть, словно ангел, к Польше устремится.
Тогда во мне той светлой Веры знак,
Как пахаря молитва в небесах,
Зерном святого духа возгорится.
МЕЧТА О ВСТРЕЧЕ
Лишь только Солнца луч блеснет из царства грез
Над одинокою долиною забвенья,
Мгла обращается во слезы искупленья:
Жемчужинки на лепестках пурпурных роз.
Я к сердцу трепетно светлейший лик пронес
Той, для которой жил беспечные мгновенья,
Но счастье утопил во мраке заблужденья,
Затмившего мне взор сияньем горьких слез.
Мой ангел, не найдет любви, тобой плененный, -
Хоть время и летит в порыве окрыленном,
Не кончится вовек моих страданий нить.
Наступит день - найдем покой на дне могилы,
И как же мне тогда свой дух неукротимый
С твоей блаженною душой соединить.
с грузинского
Теренций Гранели
Поэт-узник
Одолел меня сонм мыслей черных:
Наступают минуты мученья, -
Не хочу лечь я в землю покорно -
Как Христос, жажду я воскрешенья.
Я тебе вверю сердце навечно,
Ангел прошлого, что без названья;
Ведь невзгоды мои бесконечны,
И как призраки вечны страданья.
Только с ветром я смог подружиться,
Чтоб хранил бы от будней тревожных;
Меланхолия чаще мне снится
В размышлениях о невозможном.
Тишина, многоточье... не высчитать
Сколько лет с той поры пробежало;
Блещут молнии в небе очищенном,
Ведь созвездье Христа мне сияло.
Месяц май...вновь июнь наступает,
И число вот уж двадцать седьмое;
Я в мечтах ту страну вспоминаю,
Где спокойствие неземное.
Слышен шум. Не избавлюсь от жара.
Дождь струится, смятеньем рожденный;
Возвышается крепость кошмаром,
Объявившем ее прокаженной.
Боль мне сердце терзает сильнее,
Лишь увижу бандитов отпетых,
Ночь становится только темнее, -
Нет никак не дождусь я рассвета.
И надежды вновь горем убиты,
И печаль лишь мое провидение;
Душно: наглухо двери закрыты, -
Я смиряюсь с таким положением.
Я в отчаянье... нет, не светает.
Дождь прошел. Ночь смогла притаится.
Может кто-то хоть вспоминает
О поэте забытом в темнице.
ШЕКСПИР
СОНЕТ 1
Благоговея перед красотою,
Хотим ее бессмертьем окропить,
Чтоб вновь, представши розой молодою,
Она могла цветенье сохранить.
А ты, своею прелестью пленяясь,
Сгораешь ярко вспыхнувшей звездой:
Приносишь запустенье в царство рая,
Как злостный враг борясь сама с собой.
Ты, как фрагмент волшебный Мирозданья,
Как символ кратковременной весны,
Но редкостная сила обаянья
С твоим ростком в тебе погребены.
И, хоть на мир взираешь ты с презреньем,
Не предавай лик ангельский забвенью.
СОНЕТ 14
Нет, не от звезд мне выпал жребий мой,
Хоть я себя частицей их считаю,
И что мне уготовано судьбой:
Несчастья, или радости? - не знаю.
Что будет завтра? - смерч слепых страстей,
Нещадный гром, с дождями и ветрами;
Низринут в бездну троны королей, -
Ответить не смогу пред небесами.
Но звездный лик сумел я увидать
В твоих очах, как добрый свет прозренья, -
И красоту, и истину познать
Возможно лишь в совместном их цветенье.
Иначе, это я предречь бы смог,
Их уничтожит беспощадный Рок.
СОНЕТ 21
Нет, я не тот изысканный поэт,
Чья Муза любит пылкие признанья,
Чьей радуги ажурное сиянье
Мгновенно озарит его сонет.
Не тот, в чьих строках облик твой воспет
Иль солнечным, иль лунным обаяньем,
Как редкий жемчуг, символ процветанья,
Что сохранил небес волшебный свет.
Как мать в своем дитя души не чает,
Хоть он звездою яркой не сияет,
Так я благоговею пред тобой.
И броские в твой адрес восхваленья
Затмишь ты вновь, мой светоч вдохновенья,
Своею неподкупной красотой.
СОНЕТ 24
Мои глаза портрет рисует твой
На пылком сердце, силой вдохновенья,
И плоть моя ему как обрамленье,
Где воссияет живопись звездой.
Взирай на живописца с вожделеньем,
Узрей свой лик светлейший неземной,
В моей груди созвучен он с мечтой,
Во чьих глазах твое есть отраженье.
Божественен, коль верен взгляду взгляд,
И взор мой, что ваять тебя так рад, -
В твоих очах, как в окнах Солнце встретил.
Восторг я зрю в сиянье золотом,
Но что же в сердце кроется твоем
Не словит взор мой, ни за что на свете.
СОНЕТ 32
Коль доживешь до дня, когда судьбой
Низвергнут буду я во прах постылый,
Ты перечти хоть раз, мой ангел милый,
Мои стихи, где я дышу тобой.
Сравни их с самой лучшею порой...
Хоть многие меня опередили,
Ты сохрани их, словно мир идиллий,
Того кто счастлив был с твоей звездой.
Мои друзья-поэты процветают,
Коль я бы шел, от них не отставая,
То мог бы мастерством тебя пленить.
Пусть шлют они тебе свои признанья,
Я верю, что сумеешь сохранить
Ты о любви моей воспоминанья.
СОНЕТ 33
В который раз мой пылкий взор пьянит
Рассвет, рожденный неземною силой,
И над вершиной горной, как светило,
Луга и ручейки он золотит.
Зачем оно пятнать не запретит
Божественный свой мир чреде унылой
Ползучих облаков, чей вид постылый
Нам созерцать незримый дух велит.
И я, триумфом громким окрыленный,
Себя узрел звездою возрожденной
На небесах, но лишь на краткий миг.
Ведь что моя звезда... с земной стезею,
Когда Светило вечное сокроет
От взора моего светлейший лик.
Сонет 65
От суши, океанов и камней
С древнейших пор остались только грезы;
Как красоту спасти мольбой своей,
Чем чары не сильней, чем чары розы.
И как в потоке дней нам сохранять
Благоуханья лета золотые,
Коль скалы роковые истлевать
Заставит Время, как врата стальные.
О ужас!.. где от Времени сокрыть
Наш бриллиант Времен? и чьей десницей
Его коварный бег остановить? -
Над Красотой не дать ему глумиться.
Нет, лишь любовь сумеет чудом стать:
Бессмертием в моих стихах сиять.
СОНЕТ 91
Кто горд своим здоровьем, кто уменьем,
Кто силою своей гордиться рад,
Кто хвалит старомодный свой наряд,
Кто знатен - горд своим происхожденьем.
Находит каждый удовлетворенье
И радости среди земных наград;
А я подобных ценностей парад
Сменил одним заветным увлеченьем.
Твоя любовь превыше всех высот,
Богаче самых царственных щедрот, -
Она восторг мой - светоч, вдохновенье.
И я горжусь единственной тобой,
Но, коль меня разлюбишь, ангел мой,
Я потеряю все в одно мгновенье.
СОНЕТ 114
Иль ты в мой разум, занятый тобою,
Вливаешь лесть, как страшную беду,
Иль взором я твою любовь игрою
Словить сумею в колдовском аду.
Там монстры, в ангелочков превращаясь,
В которых светел твой прелестный лик,
Все злое представляют песней рая,
Как красоту миров за краткий миг.
Нет, все же лесть, сперва, - в моем виденье,
Что мысль моя безумной жаждой пьет;
Мой глаз-алмаз испытан в искушенье:
Ему для вкуса кубок Рок несет.
Не грех, коль будет он наполнен ядом -
Я ощутить сумею это взглядом.
СОНЕТ 117
Вини меня, коль я пренебрегал
Заслугами и чувствами твоими;
Хоть узами мы связаны святыми,
Я о любви все чаще забывал.
И мыслями всегда я был с другими,
Вниманью твоему цены не знал;
От взора твоего я уплывал
На всех ветрах, за играми пустыми.
Давай забудем горечь всех обид,
Мою фривольность время истребит, -
Исторгни на меня весь гнев Вселенной.
Лишь не коснись презрением своим, -
Прощенья твоего огонь священный
Докажет, что я был тобой любим.
Сонет 134
Ты друга моего смогла пленить,
И я готов в плену твоем остаться,
Затем чтоб вновь свободным с другом быть,
И нашей мирной жизнью наслаждаться.
Но и теперь остался он рабом:
Ты ж непреклонна, он - уступчив снова,
Я за него ручаюсь и вдвоем
Сменяем наши узы на оковы.
Ты чарами смогла нас оплести,
Как ростовщик, дерущий беспощадно:
Теперь меня и другу не спасти:
Его я потеряю безвозратно.
Расплатиться с тобой он - все равно,
Мне пленником твоим быть суждено.
Сонет 152
Любовь к тебе я предал, но и ты
Своей любви ведь дважды изменила:
Со мной - супругу, а затем мосты
С презрением меж нами ты спалила.
Зачем тебя я должен обвинять,
Коль чаще нарушал я обещанья;
Моих всех клятв тобой не сосчитать,
Но я не верю всем твоим признаньям.
Клянясь тобой, я б голову сложил
За честь твою, любовь и добродетель;
Я, вознося тебя, глаза закрыл
На правду, все в ином представил свете.
Я клялся красотой твоей, хоть знал,
Что этим против истины восстал.
СОНЕТ 154
Едва уснул Амур, перед собою
Оставив факел страждущих сердец,
Пред ним, храня невинности венец,
Собрались нимфы, радостной толпою.
Чтоб не пьянил умы чудной игрою
Огонь любви, как озорной юнец,
Желаний сладострастных всех творец
Разоружен был девичьей рукою.
И брошен был в колодец божий дар,
Но в миг его непревзойденный жар
Предстать сумел источником лечебным.
Любовь и воду может вскипятить,
А вот воде любви огонь целебный, -
Теперь известно мне - не погасить.
САМУЭЛЬ КОЛТРИДЖ
ОСЕННЯЯ ЛУНА
О светоч дикой Ночи, облаченной
В доспехи воина, прими привет! -
Я вижу, как скользит твой бледный свет,
Ночное око, в неге полусонной.
Укрыл твою орбиту черный плед,
За тающей чертою небосклона,
И в проблесках заоблачного трона
Видением мой томный взор согрет.
Так и надежда, грешная, святая,
Туманным взглядом разум опьяняя,
Исчезнет в демонических крылах.
Но вновь, предавшись трепетно заботе,
Появится в чарующих лучах,
Как метеор, сгорающий в полете.
БАЙРОН
НОЧНОЙ ШТОРМ
О Ночь!.. преобразился небосвод:
И шторм, и мрак твоей волшебной силы,
Как томный свет - непостижимо милый -
Из черных женских глаз в свой мир влечет.
Вдали, среди вершин суровых скал,
Мятежный гром ревет над облаками;
Вдруг сквозь туманный саван зароптал
Кряж вечных гор природными слезами.
Вернись к лучистым Альпам в вихре дней:
Они тебя зовут в ту Ночь ночей, -
В Ночь славою своей непревзойденной.
Нет, ты не Сон, позволь мне ощутить
Восторг твой дикий, чтоб хоть частью быть
Стихии той, тобою порожденной.
ЮЛИУШ СЛОВАЦКИЙ
НОЧНОЙ ЦВЕТОК
Полмира в полночь тень собою затмевает,
Я сердцем отдаю волнение мечтам,
И мысленно лечу к счастливым временам,
Печаль в моей груди страданий не скрывает.
Устав от суеты, вновь тело отдыхает,
А мысли все равно стремятся к вещим снам,
К тому, что для души заветный фимиам,
Но и во сне душа к другой душе взывает.
Есть трепетный цветок, чей аромат пьянит
На томную Луну, раскрывшись, он глядит,
Пока не глянет луч Авроры златоглавой.
И сердце есть... оно в ночи горит огнем,
Чтоб скрыть всю боль мою едва расцветшим днем,
И прячется в слезах моей груди кровавой.
ПЕЧАЛЬ ПО РОДИНЕ
Лишь ночь в глубокий мрак все погружает,
Я простираю руки к небесам;
Стремясь навстречу к золотым огням,
Моя душа к Светилу воспаряет.
Печаль в ночи влечет к заветным снам, -
А над Литвой едва-едва светает,
Своих волов крестьянин запрягает,
С мольбой его я обращусь к Богам.
Звезд мириады надо мной горят,
В одной из них я утоплю свой взгляд,
Пусть, словно ангел, к Польше устремится.
Тогда во мне той светлой Веры знак,
Как пахаря молитва в небесах,
Зерном святого духа возгорится.
МЕЧТА О ВСТРЕЧЕ
Лишь только Солнца луч блеснет из царства грез
Над одинокою долиною забвенья,
Мгла обращается во слезы искупленья:
Жемчужинки на лепестках пурпурных роз.
Я к сердцу трепетно светлейший лик пронес
Той, для которой жил беспечные мгновенья,
Но счастье утопил во мраке заблужденья,
Затмившего мне взор сияньем горьких слез.
Мой ангел, не найдет любви, тобой плененный, -
Хоть время и летит в порыве окрыленном,
Не кончится вовек моих страданий нить.
Наступит день - найдем покой на дне могилы,
И как же мне тогда свой дух неукротимый
С твоей блаженною душой соединить.
с грузинского
Теренций Гранели
Поэт-узник
Одолел меня сонм мыслей черных:
Наступают минуты мученья, -
Не хочу лечь я в землю покорно -
Как Христос, жажду я воскрешенья.
Я тебе вверю сердце навечно,
Ангел прошлого, что без названья;
Ведь невзгоды мои бесконечны,
И как призраки вечны страданья.
Только с ветром я смог подружиться,
Чтоб хранил бы от будней тревожных;
Меланхолия чаще мне снится
В размышлениях о невозможном.
Тишина, многоточье... не высчитать
Сколько лет с той поры пробежало;
Блещут молнии в небе очищенном,
Ведь созвездье Христа мне сияло.
Месяц май...вновь июнь наступает,
И число вот уж двадцать седьмое;
Я в мечтах ту страну вспоминаю,
Где спокойствие неземное.
Слышен шум. Не избавлюсь от жара.
Дождь струится, смятеньем рожденный;
Возвышается крепость кошмаром,
Объявившем ее прокаженной.
Боль мне сердце терзает сильнее,
Лишь увижу бандитов отпетых,
Ночь становится только темнее, -
Нет никак не дождусь я рассвета.
И надежды вновь горем убиты,
И печаль лишь мое провидение;
Душно: наглухо двери закрыты, -
Я смиряюсь с таким положением.
Я в отчаянье... нет, не светает.
Дождь прошел. Ночь смогла притаится.
Может кто-то хоть вспоминает
О поэте забытом в темнице.
mihailu zadornovu
Записки составляя аккуратно,
Лелея их, как строки милых станс,
Он группе пылких зрительниц, галантно,
Предоставляет свой задорный шанс.
Записки составляя аккуратно,
Лелея их, как строки милых станс,
Он группе пылких зрительниц, галантно,
Предоставляет свой задорный шанс.
regine dubovickoi
На башенке юмора вздерните флаг,
Затем номера покажите крутые,
Чтоб вы, заслужив настоящий Аншлаг,
Могли бы услышать - мои дорогие.
На башенке юмора вздерните флаг,
Затем номера покажите крутые,
Чтоб вы, заслужив настоящий Аншлаг,
Могли бы услышать - мои дорогие.
Статьи и литературные обзоры, соответствующие данному разделу вы можете найти здесь:
Предыстория стихотворения «МИХАИЛУ АНАНОВУ»
МИХАИЛУ АНАНОВУ (пародия в стихах)
Михаил Ананов, как зеркало «голубой» поэзии
Предыстория стихотворения «МИХАИЛУ АНАНОВУ»
МИХАИЛУ АНАНОВУ (пародия в стихах)
Михаил Ананов, как зеркало «голубой» поэзии
Комментариев нет:
Отправить комментарий